Рак молочной железы: надежды и разочарования

Рак молочной железы — это целая группа из примерно 30 заболеваний, которые нельзя лечить одинаково. Объединяет их одно: злокачественными становятся клетки железистой ткани молочной железы. Каждая разновидность РМЖ требует специальной терапии. За последние 5 лет показатель заболеваемости раком груди увеличился на 16% и продолжает расти. Врачи считают, что это говорит не о росте доли РМЖ среди других видов рака, а об улучшении качества диагностики.

Средний возраст женщин, которые впервые получили такой диагноз — 61 год. Доля пациенток, у которых рак груди был выявлен на I и II стадиях, составляет почти 70%, а еще 10 лет назад этот показатель равнялся 62%. То есть сегодня врачи находят болезнь на более ранних стадиях, когда шансов на выздоровление больше. Мужчины тоже болеют РМЖ, но намного реже. Если у женщин рак груди составляет 20% от общего числа заболеваний раком, то для мужчин этот же показатель не превышает 1%. Лечат его у обоих полов одинаково.

Благодаря именитым женщинам, не побоявшимся рассказать о своей болезни на весь мир, сегодня все знают о существовании определенных мутаций, которые значительно повышают риски заболевания. Речь идет о генах BRCA1, BRCA2, tP53, NBS1 и CHECK. Доля пациентов, у которых причиной РМЖ стали генетические нарушения, не превышает 3-10%. Наибольшую известность получили гены BRCA (название представляет собой сокращение от BReast CAncer — рак молочной железы, англ.). Эти гены ученые называют «хранителями генома». Известно, что в нашем теле под воздействием внешних и внутренних факторов постоянно происходят мутации, поломки ДНК. Мы не замечаем их и спокойно живем свою долгую здоровую жизнь благодаря встроенным в наше тело механизмам восстановления поврежденной ДНК. Как известно, она состоит из двух нитей, и если поврежден участок на одной из них, то в качестве шаблона для починки (репарации ДНК) используется другая нить. Этот процесс называется гомологичной рекомбинацией. Его можно сравнить с использованием резервной версии операционной системы, которая позволяет восстановить утраченные во время поломки компьютера файлы. Именно гены BRCA отвечают за процесс гомологичной рекомбинации. Мутации этих генов уменьшают их способность координировать вопросы починки «поломанной» ДНК, а это приводит к тому, что мутации начинают быстро накапливаться и повышается риск развития рака. Исследование, проведенное учеными Йельского университета, показало, что 80% обладателей мутаций генов BRCA не знают о своем уязвимом положении. При этом более половины женщин (55-65%) с мутацией гена BRCA1 заболеют раком молочной железы еще до достижения ими 70 лет, а 39% получат рак яичников. Если же мутации обнаруживаются в обоих генах, то риски развития РМЖ и рака яичников будут максимальны. Так было в случае с Анджелиной Джоли, которая предпочла избавиться от обоих органов, а не дожидаться, когда они станут представлять опасность для жизни. Изучение работы генов BRCA — одно из перспективных направлений как диагностики, так и лечения РМЖ. В России, как и во всем мире, идет постепенное продвижение тестирования на мутации BRCA1 и BRCA2 для всех женщин старше 18 лет. Только что закончилась программа бесплатного обследования на наличие мутаций генов BRCA, которая на протяжении 2,5 месяцев работала в поликлиниках Москвы.

До 80% злокачественных опухолей молочной железы относятся к эстроген-зависимым. Это значит, что опухолевые клетки буквально усеяны рецепторами к главному женскому половому гормону эстрогену. Именно эстроген активирует процессы роста опухоли. Но, как известно, степень опасности раковой опухоли определяется ее способностью давать метастазы — новые очаги рака в других частях тела. Источником метастаз становятся опухолевые клетки, которые расползаются по телу человека. Одни клетки раковой опухоли двигаться не могут — их внутренний скелет из актина не позволяет им этого сделать. Но если им удается перестроить свой актиновый каркас — они приобретают способность к перемещению. Эстроген усиливает рост опухоли, но он не влияет на процессы метастазирования. Зато на них влияет белок EVL (его название в английском языке читается как evil — зло). Несмотря на «говорящее» название, EVL ограничивает способность клеток эстрогеновых опухолей к перестройке цитоскелета и к образованию метастаз. Ученые обнаружили, что препарат для химиотерапии РМЖ тамоксифен останавливает рост эстроген-зависимых опухолей, но угнетает действие белка EVL — и тем самым дают возможность опухолевым клеткам пуститься в путешествие, разнося рак по телу. Теперь, объясняют исследователи, осталось научиться управлять всеми этими процессами одновременно.

Сегодня все большей популярностью пользуются идеи прецизионной медицины, суть которых заключается в том, чтобы назначать химиотерапию с учетом индивидуальных особенностей онкологического пациента. Для некоторых видов рака легких, кожи и молочной железы проводится генетическое тестирование, чтобы потом на его основе подобрать максимально эффективные химиопрепараты. Но ученые указывают, что прецизионная медицина сегодня годится только для 9-15% людей, а подобранные индивидуальные методы лечения помогают только половине из них. Результаты масштабного исследования, проведенного несколько лет назад, показали, что прецизионная медицина не смогла помочь 93% пациентов из тысячи, принявших участие в исследовании. Так что пока в отношении индивидуального подбора лекарств для химиотерапии по результатам секвенирования генома мы находимся в самом начале пути, не стоит особо рассчитывать на успех, обращаясь к врачам, предлагающим лечение методами прецизионной медицины.