Можно ли не бояться рака

Вокруг онкологических заболеваний существует множество мифов и ложных представлений. А еще они внушают людям страх. Иногда непреодолимый. Об онкофобии и о том, возможно ли не бояться рака, в колонке Анны Кудрявской-Паниной.

История доктора Павленко пронзительна и одновременно духоподъемна. Один из ведущих российских хирургов-онкологов Андрей Павленко чуть больше месяца назад узнал, что у него рак желудка. В той стадии, выживаемость при которой равняется в лучшем случае пяти процентам. С недавнего времени на одном из интернет-ресурсов доктор Павленко ведет проект, который невероятно важен и полезен каждому из нас в отдельности и всему обществу в целом. День за днем, столько времени, сколько сможет, Андрей Павленко будет рассказывать нам о своей борьбе с раком, о том, что происходит в российской онкологии, развенчивать мифы, давать советы и снабжать бесценной информацией, чтобы мы, если, не дай Бог, это понадобится, воспользовались его уникальным знанием.

Это прекрасная задумка сильного духом человека, который заранее в подробностях знает, что именно и на каком этапе его ждет и который готов и сейчас отдавать другим больше, чем брать. Его проект не о смерти, он о жизни и для жизни.

Страх заболеть раком, пожалуй, одна из самых распространенных околомедицинских фобий. Когда-то давно, еще в юные годы, я думала, что это такой чисто гипотетический страх, который можно приравнять к банальному нежеланию столкнуться с чем-то в своей жизни. Я боюсь рака равно, я не хотел бы заболеть раком. Ну да, а кто хочет? Заболевание сложное, иногда трудно и поздно диагностируемое, часто смертельное. А потом я узнала, как много людей по-настоящему страдают канцерофобией. Да что там говорить, я с удивлением открыла, как много их среди моих близких друзей, родственников и знакомых.

Откуда же столько онкофобов, почему ни одна другая болезнь не вызывает такого ужаса, такой паники, такого желания подстелить толстый-толстый слой соломы, чтоб никогда и ни за что?И ведь все прекрасно понимают, что «никогда и ни за что» недостижимы. Можно вести абсолютно здоровый образ жизни, посвятить многие годы постоянной диагностике, можно в случае подтвержденных наследственных рисков удалить матку, яичники и молочные железы, как Анджелина Джоли, можно делать все что угодно, но это не гарантирует и не застрахует вас от того, что рак однажды не станет уже не просто ночным кошмаром.

Что же заставляет огромное количество людей, независимо от уровня образования, доходов, цвета кожи и возраста, покрываться липким потом и холодеть от ужаса при мысли об этом диагнозе? Во времена моего детства, чтобы продемонстрировать наглядно сухие цифры количества жертв Великой Отечественной, было принять проводить такую аналогию: в каждой семье есть кто-то оставшийся на той войне. И действительно, когда ты осознавал, что каждая семья кого-то лишилась, а часто и не одного человека, то понимал ужасающие масштабы трагедии. Если сейчас я скажу, что у каждого из нас есть не один родственник, друг, знакомый, коллега, умерший от рака, думаю, это будет правдой. Рак – везде, он может зацепить любого. Вот один из корней страха. Если рак был у кого-то очень близкого по крови, страх становится еще сильнее.Три кита, на которых прочно держится онкофобия, – непонимание, непредсказуемость и страх мучительной смерти.

Мы каждый день видим, что рак забирает в том числе и самых богатых и успешных, а значит, никакие деньги и связи не способны защитить нас от него. Рак забирает младенцев, детей и молодых людей, активных, некурящих, питающихся правильно, а значит, мы не можем спрятаться от него за возрастом и образом жизни. И это еще усиливает страх.

А еще в нашей стране смерть от рака – это почти в ста процентах случаев долгие и невыносимые мучения. Когда не выдерживают даже самые сильные, когда бывшие офицеры стреляются или выбрасываются из окна, не в силах терпеть страдания. Достойная паллиативная помощь доступна единицам. И это тоже питает страх. Мифы о раке – тоже отличная питательная среда для канцерофобии. Например, миф, что рак – это непременно смертный приговор. Это неправда. И рак даже не стоит на первом месте среди причин смертности. Но кто об этом вспомнит, когда так страшно. Смерть от рака привлекает гораздо больше внимания, чем от других болезней или чем благополучный исход лечения, негативная информация распространяется быстрее и охотнее, влияет на нас сильнее психологически и запоминается на более долгий срок.

Страх перед раком парализует разум. Канцерофобия не уберегает от рака, она снижает качество жизни здорового человека, который, возможно, никогда не столкнется с онкологическим заболеванием. Когда у человека, не страдающего онкофобией, начинает что-то болеть, он думает «надо сходить к врачу», когда это случается с онкофобом, он думает «это рак». При этом к врачу он не спешит, потому что страшно, и так круг замыкается. Именно поэтому канцерофобия становится причиной самых разных запущенных патологий, вовсе необязательно онкологических.

Но есть и другой тип поведения (чаще он свойственен более образованным людям), когда человек добывает информацию про все самые современные методы диагностики рака и подвергает себя им. Это не профилактика, это невроз: человек чувствует навязчивую потребность искать у себя рак и не прислушивается ни к специалистам, ни к голосу разума.

Так можно ли не бояться рака? И да, и нет. Я знаю тех, кто смог обуздать свою онкофобию и свести гипердиагностику к уровню разумной профилактики, но это совсем не просто, особенно без поддержки общества. Именно поэтому проект Андрея Павленко для нас по-настоящему бесценен. Потому что справиться с массовой онкофобией способно только массовое и правильное информирование. Мы должны знать врага в лицо, чтобы при необходимости встретить его во всеоружии, мы должны знать правду о раке и о борьбе с ним. Рак не перестанет быть страшным диагнозом. Мы не сможем изменить это. Но мы сможем изменить свое отношение к нему.А еще нам очень нужны истории и примеры людей, его победивших. Сурвайверов.

Никто из моей семьи не погиб на Великой Отечественной, а от рака умерли многие: прабабушка, бабушка, ее сестра, перечислять можно и еще. Но есть и родные, которые победили рак, и среди них моя мама. Ей было всего 42 года, когда она узнала свой диагноз. Мама врач и прекрасно осознавала, что это значит. А 36 лет назад, когда это случилось, выбор методов лечения и возможностей был значительно уже, чем сейчас. Мама выжила, она не пала духом, она победила болезнь. И ее пример для формирования моего отношения к раку оказался важнее и значимее, чем смерть от этой болезни многих моих родных.

Да, мы, к сожалению, знаем больше случаев смерти от рака, чем побед над ним. Потому что излечившиеся часто не хотят вспоминать о болезни и не афишируют это. А жаль. Но если вы дадите себе труд, то найдете такие примеры и в своем окружении.

Подруга моих родителей боролась с меланомой больше десяти лет. Узнав диагноз, она сказала себе, что не может умереть, пока не вырастит сына, которого воспитывала одна. Она – известный в своем городе человек – все эти годы работала, занималась общественной деятельностью, помогала множеству людей, которые ее искренне любили, она наблюдала, как растет ее сын, давала ему все, что может дать любящая мать. Да, все это между операциями, химиями, облучениями. Но кто скажет, что это была не жизнь, тот будет в корне не прав. Она умерла, когда ее сын уже был студентом, а не младшеклассником, как в тот день, когда его мама узнала свой диагноз.

У меня есть друзья и коллеги, которые победили рак. И которым, я уверена, есть что сказать всем нам, пусть они и не врачи-онкологи, как доктор Павленко. И нам, правда, очень нужны их истории. Только они знают, что этот диагноз не приговор, что долгий и тяжелый путь в борьбе с этим врагом – это все-таки путь жизни, и что победа возможна, что бы ни ждало нас в конце этого пути.